Вот что писала своим родителям в Петербург Евгения Ильинична Едренова 26 ноября 1904 года:

«Если я не падаю духом, если хожу еще бодро и весело, то это делает госпиталь. Я не напрасно здесь осталась. Солдаты любят меня, встречают как родную, навещают после выхода из госпиталя, приносят гостинцы, зовут родной матерью. Я им нужна, чтобы сообщить новости, чтобы потужить с ними. И все напрасно, напрасно. Сил нет, снарядов нет, припасов нет, одежды нет. Из эскадры в бухте только один «Севастополь» вышел в море… Матросы сражаются как львы, кто на бортах полузатопленных кораблей, кто на суше… Идут разговоры о сдаче Артура. Будем драться до последнего. Нас бросили покровители Стесселя, как ненужный хлам, забыв, что с нами гибнет флот, не говоря уже о массе людей.

Обнимаю. Ваша Евгения».

Приведу выдержку еще из одного письма участника обороны. Подполковник крепостной артиллерии А. Тревтовиус сообщил 13 декабря 1904 года своему адресату:

«Я жив и здоров. Потерь у нас очень много — 1/3 офицеров всего гарнизона убита, причем половина состава ранены, между ними есть офицеры, имеющие по нескольку ран и все-таки оставшиеся в строю. Нижних чинов убито, ранено и умерло от болезней около 2/3 всего состава, и едва ли наберется в Порт-Артуре 15000 штыков. У нас свирепствует цинга, все свободные дома заняты лазаретами и околотками. Японская артиллерия сильно разрушает наши форты и укрепления: от выстрела из 11-дюймовой мортиры ничто не может устоять, солдаты только ее и боятся, а на остальные выстрелы не обращают никакого внимания».

Примечательно, что с приведенными и многими другими свидетельствами участников боев в Порт-Артуре в общем не особенно расходились и официальные доклады генерала Стесселя в Петербург: ему, уже предрешившему сдачу крепости, разумеется, не было выгоды сглаживать оценку обстановки в Порт-Артуре.

К великой чести всех русских воинов, они и в этой невероятно тяжелой обстановке продолжали героически сражаться. Недаром в своем прощальном приказе от 22 декабря 1904 г. командующий крепостной артиллерией в Порт-Артуре генерал В. Ф. Белый, выражая благодарность подчиненным, писал: «Помните почти 11-месячную боевую работу в Порт-Артуре и гордитесь ею, дорогие достойнейшие товарищи, истинные герои артиллеристы, славу и честь За вами никто не отвергнет, а трудам и испытаниям вашим, здесь пережитым, можно лишь удивляться и глубоко преклоняться перед ними».

Как отнеслось к капитуляции Порт-Артура, подписанной Стесселем, царское правительство?

Оно, как известно, разыграло фарс, призванный ослабить в народе гнев и волнения в связи с тяжелым поражением России в войне, отвести этот гнев от главного виновника — самодержавия.

Эту цель преследовал, в частности, напыщенный приказ императора Николая по армии и флоту от 1 января 1905 года:

«Порт-Артур перешел в руки врага. Одиннадцать месяцев длилась борьба за его защиту. Более семи месяцев доблестный его гарнизон был отрезан от внешнего мира. Без твердой надежды на помощь, безропотно перенося все лишения осады, испытывая нравственные муки по мере развития успехов противника, не щадя жизней и крови, сдерживала горсть русских людей яростные атаки противника.

С гордым чувством следила за их подвигами Россия, весь мир преклонялся перед их доблестью, но с каждым днем ряды их редели, средства борьбы истощались, и под натиском все новых и новых вражеских сил, совершив до конца великий подвиг, они должны были уступить…

Сокрушаясь и болея душой о наших неудачах и тяжелых потерях, не будем смущаться. В них русская мощь обновляется, в них русская сила крепнет, растет…»

По возвращении Стесселя в Петербург его встречали сначала как героя — цветами, хлебом с солью, перезвоном церковных колоколов. Но недовольство народа, революционное движение в стране нарастали в 1905 году с огромной силой и быстротой. Поражение в русско-японской войне вызвало огромное возмущение и явилось могучим ускорителем событий.

Царское правительство жестоко подавляло революционные выступления, изыскивало меры, чтобы успокоить, приглушить общественное возмущение. В 1907 году оно решило отдать под суд начальника Квантунского укрепленного района и коменданта Порт-Артура генерала Стесселя и других виновников сдачи крепости японцам.

7 февраля 1908 года Верховный военно-уголовный суд приговорил Стесселя к смертной казни — расстрелу, замененному потом десятилетним заключением в Петропавловской крепости. Но 6 мая 1909 года он был помилован Николаем II.

Тяжело, конечно, вспоминать о том, что во главе героической обороны Порт-Артура находился такой бездарный военачальник, как Стессель. Это признавал даже царский наместник на Дальнем Востоке адмирал Алексеев, но не принимал никаких мер, потому что сам был образцом такой же бездеятельности. Но причины трагедии были глубже. Верную оценку дал им В. И. Ленин.

«Падение Порт-Артура, — писал он в статье «Падение Порт-Артура», — подводит один из величайших исторических итогов тем преступлениям царизма, которые начали обнаруживаться с самого начала войны и которые будут обнаруживаться теперь еще шире, еще более неудержимо… Не русский народ, а самодержавие пришло к позорному поражению»[12].

Повышенное наше внимание к истории обороны Порт-Артура в ходе русско-японской войны 1904–1905 гг. диктовалось, разумеется, не только целями пропаганды героизма русских воинов.

Оборона Порт-Артура сыграла заметную роль в развитии военного искусства. Непреходящее значение имел, например, опыт строительства и применения инженерных сооружений и заграждений, взаимодействия видов и родов войск, активного использования артиллерии и т. д. Поучительными были и последствия просчетов в ведении боевых действий, таких, как пассивность сил флота (за исключением короткого периода в марте — апреле 1904 года, когда ими командовал адмирал С. О. Макаров), неорганизованность и неэффективность попыток деблокады крепости извне и др.

Сейчас небезынтересно отметить, что в годы немецко-фашистской блокады Ленинграда в штабе Ленинградского фронта, как мне рассказывали, была собрана вся литература об обороне Порт-Артура и к ней часто обращались при решении вопросов защиты города.

Военный совет 39-й армии организовал широкое практическое изучение оборонительных действий в Порт-Артуре в 1904 году. Для всего офицерского состава было прочитано много докладов и лекций на эти темы, проводилось много бесед и занятий непосредственно на фортах и позициях обороны. Конечно, это сочеталось с освещением примеров Великой Отечественной войны, прежде всего опыта героической обороны Ленинграда, Севастополя, который как бы перекликался с ратными делами защитников Порт-Артура.

Как уже отмечалось, опыт наших предшественников Военный совет армии учитывал при размещении войск на Гуаньдуне, при выборе и оборудовании оборонительных позиций в Порт-Артуре.

Таким образом, героические и тяжелые уроки прошлого, в какой-то мере содействовали выполнению возложенной на советские войска задачи по обороне Порт-Артура в 1945 году.

От этого здесь, на далеком от Родины Гуаньдуне, отчетливее ощущалась неразрывная связь давно минувшего с настоящим, а вместе с нею и наша ответственность